ПОСЛЕ сильного всплеска по воде пошла рябь, затем вода возле причала успокоилась. ‎Американский миссионер склонился на низком индийском молу, его глаза были ‎прикованы к месту, где поток маленьких пузырьков поднимался на поверхность из ‎глубины. Внезапно показалась черная голова, и он встретился взглядом с парой сияющих ‎глаз. Затем старый индус, ныряльщик за жемчугом, начал карабкаться по доскам, ‎улыбаясь и стряхивая воду со своего блестящего маслянистого тела. ‎

‎«Здорово ты ныряешь, я такого еще не видел, Рамбхау!» — крикнул Давид Морзе, ‎миссионер. ‎

‎«Посмотри на это, сахиб, — сказал Рамбхау, держа большую раковину между зубами, — ‎Думаю, там должно быть что-то крупное». ‎

Морзе взял раковину, и пока он вскрывал ее перочинным ножом, Рамбхау вытряхивал ‎остальные мелкие ракушки из своего пояса ныряльщика. «Ты только глянь, Рамбхау! — ‎воскликнул Морзе, — Это же целое сокровище!» ‎

‎«Да, хорошая», — пожал плечами ныряльщик. ‎

‎«Хорошая! Да видел ли ты жемчужину лучше? Она же совершенна!» Морзе крутил ‎большую жемчужину и так, и этак, и наконец передал ее индийцу. ‎

‎«О, да, бывают жемчужины получше, гораздо лучше. У меня есть одна…» — голос ‎индуса пресекся. «Посмотри на нее, у нее есть несовершенства: вот здесь черные ‎пятнышки, вот небольшая выемка; даже ее форма немного продолговата, но она хороша, ‎как жемчужина. Это так же, как ты говорил о своем Боге. Сами по себе люди могут ‎выглядеть совершенными, но Бог видит их такими, какие они на самом деле». Двое ‎мужчин начали подьем по пыльной дороге в город. ‎

‎«Ты прав, Рамбхау. И Бог предлагает совершенную праведность всем, кто просто поверит ‎и примет Его свободный дар спасения через Его Возлюбленного Сына». ‎

‎ ‎«Но, сахиб, как я уже говорил тебе раньше много раз, это слишком просто. Я не могу ‎принять это. Возможно, я слишком гордый. Я должен заслужить свое место на небесах». ‎ 

«О, Рамбхау! Разве ты не видишь, что ты никогда не попадешь на небеса таким путем. ‎Существует только один путь на небо. И смотри, Рамбхау, ты стареешь. Возможно, это ‎твой последний сезон ныряния за жемчужинами.‎

Если ты еще хочешь увидеть небесные врата из жемчуга, ты должен принять новую жизнь, ‎которую Бог предлагает тебе в Своем Сыне». ‎

‎«Мой последний сезон! Да, ты прав. Сегодня был последний день ныряния. Это ‎последний месяц в году; мне нужно подготовиться». ‎

‎«Подготовиться тебе нужно к будущей жизни». ‎

‎«Это то, что я и собираюсь делать. Видишь того мужчину? Это пилигрим, идущий может ‎быть в Бомбей или Калькутту. Он путешествует босиком и не уклоняется от самых острых ‎камней и, гляди, каждые несколько десятков метров он преклоняет колени и целует землю. ‎Это хорошо. В первый день нового года я начну свое паломничество. Всю свою жизнь я ‎собирался это сделать, чтобы обрести уверенность, что попаду на небеса. Я пойду в Дели ‎на своих коленях». ‎

‎«Дружище! Да ты с ума сошел! До Дели больше полутора тысяч километров! Кожа на ‎твоих коленях сотрется, и ты получишь заражение крови или проказу до того, как ты ‎дойдешь до Бомбея». ‎

‎«Нет, я должен дойти до Дели. Тогда бессмертные вознаградят меня. А страдание будет ‎мне в сладость, ибо оно обеспечит мне небеса». ‎

‎«Рамбхау! Друг мой! Ты не сможешь! Как я могу позволить тебе сделать это, если Иисус ‎Христос умер, чтобы обеспечить тебе небеса?» Но старый человек оставался непреклонен. ‎

‎«Ты для меня самый дорогой человек на земле, сахиб Морзе. Все эти годы ты был рядом ‎со мной. В болезни и нужде ты оставался порою единственным моим другом. Но даже ты ‎не можешь отклонить меня от величайшего желания заслужить вечное блаженство. Я ‎должен идти в Дели». Это было бесполезно. Старый ныряльщик за жемчугом не мог ‎понять, не мог принять от Христа дар спасения. ‎

Однажды в дверь Морзе постучали, открыв дверь, он увидел Рамбхау. «Мой добрый друг! ‎‎— воскликнул Морзе, — Да входи же, Рамбхау!» ‎

‎«Нет, — сказал ныряльщик за жемчугом, — я хочу, чтобы ты пошел со мной в мой дом, ‎сахиб, ненадолго. Я хочу тебе кое-что показать. Пожалуйста, не откажи мне».